Автор: Дмитрий Руднев, историк, публицист, специалист по Древней Руси, исследователь русского средневекового искусства и градостроительства

От Вязьмы до Бородина по старой Смоленской дороге чуть более ста километров. Если перевести это расстояние в старорусскую систему мер, то получится путь длиной ровно в пять поприщ. И двигаясь по каждому из них, мы поговорим о самых важных вещах и событиях, происходивших в этих местах.

Поприще второе. Пламя войны

Конечно, мы начнём этот раздел с разговора о Смутном времени. Надо ли вспоминать, что вслед за Самозванцем, которому Вязьма присягнула в 1606 году, по старой Смоленской дороге вглубь страны потянулись отряды польских шляхтичей-авантюристов, ватаги откровенных разбойников и партии королевских жолнёров.

И все они грабили, воровали, насильничали. Это несколько протрезвило вяземцев, и, как только Лжедмитрий был убит и объявился новый Самозванец, для них уже не возникало никаких вопросов. Служилые вяземские люди, местные дети боярские и помещики сразу же собрались в отряд и поехали служить законному царю Василию Шуйскому. За это в 1611 году польский король Сигизмунд, двигаясь на Москву, чтобы посадить на престол своего сына Владислава, полностью разоряет город. Трупы жителей валяются на улицах без погребения. Что не уничтожили грабители, пожирает огонь, захватчики вытаскивают из храмов иконы и жгут из них костры. После этого разорения в Вязьме уцелела лишь пятая часть всех строений.

Окончательно отбившись от поляков, первый царь из династии Романовых приказывает построить здесь передовую по тем временам крепость, с массивными каменными башнями. Пролёты, так называемые прясла, закрывают крутые земляные валы.

Конечно, главным щитом столицы на западе был и оставался Смоленск, но горький опыт времён Смуты подсказывал, что даже такой сильной крепости может быть недостаточно. И Вязьма на многие десятилетия превращается в военный форпост, страхующий Смоленск с тыла.

В конце XVIII века император Павел I превращает Вязьму в крупный военный центр, размещая здесь армейские магазины.

Начало XIX столетия ознаменовалось новой бурей. Летом 1812 года по залитым солнцем полям Вязьмы, громыхая амуницией, промаршировала крупнейшая армия мира. В самом городе измученных жарой солдат интересовало лишь одно – колодцы. В считанные минуты они были вычерпаны, из-за подхода к реке тут и там начались потасовки. Сам Наполеон вынужден был вмешаться в одну из них, опрокинув нескольких солдат конём, других наградив ударами хлыста, а одного маркитанта приказав расстрелять.

Этот эпизод говорит о досаде, которая терзала Наполена в то время. Он хотел генеральной баталии, которая расставит все точки над i, в которой он наголову разобьет русскую армию и вынудит Александра I соблюдать условия Тильзитского мира. Бонапарт, не получив решительного сражения под стенами Смоленска, надеялся, что уж под Вязьмой-то он точно нагонит русских и одним махом закончит этот изнурительный и бесплодный поход. Но и на этот раз мечтам тщеславного корсиканца не суждено было сбыться, армия под руководством Барклая отступала и отступала.

Интересно, что уже на следующий день Михаил Богданович передал руководство войсками Кутузову, но и тот продолжил выбранную ранее тактику. В день, когда Михаил Илларионович принимал командование, Наполеон сидел на Московской улице города Вязьмы и наблюдал за своими марширующими на восток солдатами. С каждым шагом Великая армия приближала свой высочайший триумф и причину своего скорого краха – Бородинское сражение.

Всего через восемь дней на полях, раскинувшихся между деревнями Бородино, Семёновское и Шевардино, Наполеон увидел русские войска, изготовившиеся к бою. Не менее четырёх дней наша армия окапывалась, строила редуты и флеши. Перед битвой русские воины поклонились чудотворной Смоленской иконе Божией Матери.

Порядка двухсот пятидесяти тысяч человек сошлись в кровопролитном бою, длившемся с утра до позднего вечера. Не менее восьмидесяти тысяч человек полегло в той битве. И по сей день Бородинское сражение остаётся одной из самых крупных однодневных баталий в истории человечества.

По воспоминаниям очевидцев поле было усеяно трупами, из-под завалов тел текли ручьи крови. Русская армия на следующий день после сражения начала отступление к Можайску. Наполеоновские солдаты не могли похоронить всех погибших. Сам император приказал не делать разбора между ранеными, свозить в полевые госпитали всех ― и своих, и чужих солдат.

Чуть больше чем через месяц Бонапарту пришлось вновь миновать Бородинское поле. Теперь он отступал. За его спиной было поражение под Малоярославцем и разорённая Москва. Зрелище, представшее перед солдатами и офицерами Великой армии, было кошмарным. Входивший в свиту Наполеона бригадный генерал Филипп-Поль де Сегюр так описывал увиденное:

«На этой всеми покинутой почве валялось около тридцати тысяч наполовину обглоданных трупов. Над всем этим возвышалось несколько скелетов, застрявших на одном из обвалившихся холмов. Казалось, что сама смерть утвердила здесь свое царство. Император проехал быстро. Никто из нас не остановился: холод, голод и неприятель гнали нас вперед».

Удивительно, как этот апофеоз человеческой жестокости перекликается с событиями, происшедшими на 129 лет позднее. В октябре 1941 года гитлеровцы группы армий «Центр» окружили 19 советских стрелковых дивизий и 4 танковые бригады. Эти силы входили в состав западного и резервного фронтов советских войск. Командовали ими Конев и Будённый. Воспользовавшись прерывистостью нашей обороны и её неглубоким эшелонированием, неприятель нанёс два одновременных удара с флангов, разделив силы оборонявшихся, и в течение десяти дней замкнул клещи котла.

Окружённые подразделения продолжали сражаться, несли чудовищные потери, и лишь немногим удалось вырваться живыми из окружения. За считанные дни здесь, к западу от Вязьмы, погибло более полумиллиона советских солдат.

«Вяземский котел», Богородицкое поле, фото Александра Егорцева

Захоронение воинских останков на Богородицком поле, сентябрь 2018 года. Фото Александра Егорцева

Сегодня в селе Богородицком, в 18 километрах от Вязьмы, устроен мемориальный комплекс. Возле крестов и стел лежат ржавые солдатские каски. Где-то по одной, где-то сразу несколько. Переходя от памятника к памятнику, видя эти безмолвные свидетельства войны, понимаешь, что под каждым из этих шлемов была человеческая голова. Человеческая жизнь. Оборвавшаяся безвременно и ужасно. А простирающиеся вокруг поля, овраги и перелески хранят ещё сотни тысяч таких оголовий.

Богородицкое поле январь 2019 года

Сразу же после вяземского кошмара войска фашистов вышли на прямое направление к Москве. Но на пути нацистов, как прежде и других захватчиков, снова встало Бородино.

Сюда в середине октября 1941-го перебрасывались силы и средства 32-й Краснознамённой стрелковой дивизии. Участок, который им было поручено прикрывать, растянулся на 45 километров. Фашисты наступали быстрым маршем. У дивизии попросту не было возможности занять плацдарм и укрепиться на нём. Многим подразделениям приходилось выгружаться из эшелонов за тридцать километров от мест боёв и совершать пеший марш до своих позиций. По пути следования этим соединениям попадались группы солдат, вырвавшихся из «Вяземского котла», что очень деморализовывало бойцов.

На бородинском участке немцы кратно превосходили наши силы. Достаточно сказать, что в бой гитлеровцы бросили элитную дивизию СС «Дас Райх», 40-й моторизованный корпус, считавшийся эталоном немецких моторизованных частей, и 7-ю пехотную дивизию. И тем не менее, советские воины сумели удержать свой участок обороны в течение четырёх дней. Да, дивизия в итоге отступила, но каждый час, каждый выигранный у неприятеля день позволяли стянуть к Москве новые резервы, которые и решили судьбу нашей столицы, не допустив Гитлера в Москву.